1) Не до жиру, быть бы живу – не до богатства, не до роскоши, лишь бы выжить, иметь самое необходимое (жир устрар. – нажива, добыча, богатство, имущество).
2) Не зная броду, не суйся в воду – совершать поспешные (необдуманные) поступки.
3)С миру по нитке - голому рубашка – ото всех понемногу – и получается нечто значительное, ощутимое для кого-либо одного.
4) Сбить с толку – привести в замешательство (недоумение).
5) Ни складу, ни ладу – никакой связи (никакого толку).
6) Не подать вида – не дать заметить, понять что-либо
7) Без роду без племени – неизвестного происхождения, без родственных связей.
8) Ни слуху, ни духу - нет никаких известий.
9) Конца-краю нет – о чём-либо очень далеко простирающем, о чём-либо очень долго длящемся.
Перед ясной погодой ветки ёлок подн. Мают. Ся вверх. Ласточки кружат. Ся высоко в неб.. С вечера громко гудят жуки-навозн. Ки. Ож. Вляют. Ся пчёлы бабочки шустро летают стрекозы пауки пл. Тут сети. Кошка л. Жит на сп. Не. Толкнут. Ся комары-толкуны. Открывают. Ся цв. Ты шарики одуванч. Ков. Дым костра подн. Мает. Ся ст. Лбом вверх. С утра туман и сильная р. Са. Дружно стр. Кочут кузнеч. Ки.
Перед ясной погодой ветки ёлок поднимаются вверх. Ласточки кружатся высоко в небе. С вечера громко гудят жуки-навозники. Оживляются пчёлы, бабочки шустро летают, стрекозы, пауки плетут сети. Кошка лежит на спине. Толкнутся комары-толкуны. Открываются цветы-шарики одуванчиков. Дым костра поднимается столбом вверх. С утра туман и сильная роса. Дружно стрекочут кузнечики.
С Борисом Житковым я
познакомился в детстве. Нам было по пятнадцать лет, мы учились в одном классе
Одесской прогимназии. Я принадлежал к той ватаге мальчишек, которая бурлила на
задних скамейках и называлась «камчаткой». Он же сидел далеко впереди.
Молчаливый, очень прямой, неподвижный. Словно стеной отгороженный ото всех
остальных. Нам он казался надменным.
Мне же импонировали его
важность, молчаливость и его сдержанность. Ибо сам я был очень вертляв и
болтлив. Житков казался мне самым замечательным существом на всем свете, и меня
тянуло к нему как магнитом.
Однажды, отойдя довольно
далеко от гимназии, я с удивлением увидел, что рядом со мной- Житков. В руке у
него была скрипка. «Задержался, должно быть, с учителем музыки»,- подумал я.
Житков был сдержан и молчалив
как всегда, но в самом его молчании я чувствовал дружественность.
На углу Канатной он внезапно
спросил:
-Грести умеешь?
-Отнюдь…То есть нет. Не
умею..
-А править рулем?
-Не умею.
_А гербарий собираешь?
Я даже не знал, что такое
гербарий.
-А какой сейчас дует ветер?
Норд? Или вест? Или ост?
Этого я тоже не знал. Я незнал ничего ни о чем. И был уверен, что едва он увидит, какой я невежда, он отвернется от меня и сейчас же уйдет. Но он только свистнул негромко и
продолжал молча шагать рядом со мной.
На следующий день, в воскресенье, он явился ко мне поутру с истрепанным астрономическим атласом и
стал показывать на его черных, как сажа, страницах всевозможные созвездия,
звезды, туманности и так заинтересовал меня и мою сестру, что мы стали с
нетерпением ждать темноты, чтобы увидеть в небе те самые звезды, какие он
показывал нам на бумаге, словно прежде ни разу не видели их.
Житкова уже тогда буквально
распирало от множества знаний, умений, сведений, которые наполняли его до
краев, он, педагог по природе, жаждал учить, наставлять, объяснять,
растолковывать.
Он учил меня всему: гальванопластике, французскому языку(который знал превосходно), завязыванию
морских узлов, распознаванию насекомых и птиц, предсказанию погоды, плаванию, ловле тарантулов. Под его ближайшим руководством я прочел две книгиТимирязева
и книгу Фламмариона об устройстве Вселенной. Именно потому, что я ничего не
умел и не знал, я оказался в ту пору драгоценным объектом для приложения его
педагогических талантов, тем более что я сразу же смирен и кротко признал его
неограниченное право распоряжаться моей умственной жизнью.
Моя мама, послушав наши
разговоры о звездах, была с первого же дня очарована им. Другие изредка
приходившие ко мне гимназисты были в её глазах драчуны, сквернословы, хвастунишки, курильщики.
Житков же, такой серьезный, внушительный, толкующий мне о небесной механике, сразу завоевал ее сердце, и
вскоре у них завелись свои разговоры. Она очень любила цветы. И Житков стал
помогать ей в цветоводстве, пересаживал вместе с ней ее лимоны и фикусы.
Помню также, что он приносил
ей какие-то выкройки и даже помогал кроить ситцевые блузки для моей старшей
сестры по изобретенному им новому методу.
С Борисом Житковым я
познакомился в детстве. Мы учились в одном классе.
я был очень вертляв и
болтлив. Житков казался мне самым замечательным существом на всем свете, и меня
тянуло к нему как магнитом.
Однажды, отойдя довольно
далеко от гимназии, я с удивлением увидел, что рядом со мной- Житков. В руке у
него была скрипка.
Житков был сдержан и молчалив
как всегда.
На следующий день он явился ко мне поутру с истрепанным астрономическим атласом и
стал показывать на его черных, как сажа, страницах всевозможные созвездия, они
заинтересовали меня и мою сестру, что мы ждали темноты, чтобы увидеть в небе.
Житкова уже тогда буквально
распирало от множества знаний, умений, сведений, которые наполняли его до
краев.
Он учил меня всему. Под его ближайшим руководством я прочел две книгиТимирязева
и книгу Фламмариона об устройстве Вселенной. Именно потому, что я ничего не
умел.
Моя мама, послушав наши
разговоры о звездах, была с первого же дня очарована им. Д
Житков же, такой серьезный, внушительный, толкующий мне о небесной механике, сразу завоевал ее сердце, и
вскоре у них завелись свои разговоры. Житков стал
помогать ей в цветоводстве, пересаживал вместе с ней ее лимоны и фикусы.
Как то так