Как сделать лексический разбор слов: сонные и перламутром ?

8 класс. Составьте небольшой текст по данному началу. Употребите в нем предложения с прямой речью и косвенной речью. Начало: Однажды мне приснился сон.

Паронимы - это слова, различающиеся лексическим значением, но близкие по звучанию и морфемному составу (эффектный - эффективный). Это порой приводит к ошибкам - употреблению одного из них вместо другого.
Какое слово должно быть на месте пропуска в каждом предложении?

1. Короткие воспоминания Гаррисона, служителя в Филадельфийском зоосаду, приставленного специально к уходу за слонами, заключают интересные странички, характеризующие ум и (…) этих огромных животных.

2. Сохранились письма Диккенса к Коллинзу, необычайно тёплые и сердечные, показывающие не только их взаимную (…), но и творческое содружество.

3. Наверное, такая (…) к людям и работе ― это наша русская особенность, которая не позволяет нам в полной мере быть наемными работниками.

4. В нем была какая-то обманчивая доброта, (…), готовность сию минуту помочь и сделать что-либо бескорыстно..

5. Сегодня человек зачастую хочет от питомца только того, чтобы он его просто любил и открыто выражал свою (…).

6. У Бермана мелькнула новая мысль: «Ах, вот это, значит, и есть та слабая сторона, на которую указывал графологический анализ ― (…) к людям.

7. Отдавая мешок, Арсений подумал, что у него, оказывается, оставалась (…) к имуществу, и устыдился своего чувства.

8. Карр сказал, что во всякая (…) имеет две стороны: одна любит, другая позволяет любить себя, одна целует, другая подставляет щёку

9. Ведь нельзя же, согласись, поместить всю свою (…) в собаку.

10. Вскоре их (…) переросла в нечто больше, чем просто дружеские отношения: молодые люди дали волю романтическим чувствам

Вместо (...) - подставить привязанность или привязчивость.

Даю Выпишите предложения с причастиями и деепричастиями из описания степи в "Тарас и Бульба"


"... Солнце выглянуло давно на расчищенном небе и живительным, теплотворным светом своим облило степь. Все, что смутно и сонно было на душе у козаков, вмиг слетело; сердца их встрепенулись, как птицы. Степь чем далее, тем становилась прекраснее. Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений. Одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытоптывали их. Ничего в природе не могло быть лучше. Вся поверхность земли представлялася зелено‑золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; желтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался бог весть в каком дальнем озере. Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха. Вон она пропала в вышине и только мелькает одною черною точкою. Вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем… Черт вас возьми, степи, как вы хороши!.. Наши путешественники останавливались только на несколько минут для обеда, причем ехавший с ними отряд из десяти козаков слезал с лошадей, отвязывал деревянные баклажки с горелкою и тыквы, употребляемые вместо сосудов. Ели только хлеб с салом или коржи, пили только по одной чарке, единственно для подкрепления, потому что Тарас Бульба не позволял никогда напиваться в дороге, и продолжали путь до вечера. Вечером вся степь совершенно переменялась. Все пестрое пространство ее охватывалось последним ярким отблеском солнца и постепенно темнело, так что видно было, как тень перебегала по нем, и она становилась темно‑зеленою; испарения подымались гуще, каждый цветок, каждая травка испускала амбру, и вся степь курилась благовонием. По небу, изголуба‑темному, как будто исполинскою кистью наляпаны были широкие полосы из розового золота; изредка белели клоками легкие и прозрачные облака, и самый свежий, обольстительный, как морские волны, ветерок едва колыхался по верхушкам травы и чуть дотрогивался до щек. Вся музыка, звучавшая днем, утихала и сменялась другою. Пестрые суслики выпалзывали из нор своих, становились на задние лапки и оглашали степь свистом. Трещание кузнечиков становилось слышнее. Иногда слышался из какого‑нибудь уединенного озера крик лебедя и, как серебро, отдавался в воздухе. Путешественники, остановившись среди полей, избирали ночлег, раскладывали огонь и ставили на него котел, в котором варили себе кулиш*; пар отделялся и косвенно дымился на воздухе. Поужинав, козаки ложились спать, пустивши по траве спутанных коней своих. Они раскидывались на свитках. На них прямо глядели ночные звезды. Они слышали своим ухом весь бесчисленный мир насекомых, наполнявших траву, весь их треск, свист, стрекотанье, – все это звучно раздавалось среди ночи, очищалось в свежем воздухе и убаюкивало дремлющий слух. Если же кто‑нибудь из них подымался и вставал на время, то ему представлялась степь усеянною блестящими искрами светящихся червей. Иногда ночное небо в разных местах освещалось дальним заревом от выжигаемого по лугам и рекам сухого тростника, и темная вереница лебедей, летевших на север, вдруг освещалась серебряно‑розовым светом, и тогда казалось, что красные платки летали по темному небу. Путешественники ехали без всяких приключений. Нигде не попадались им деревья, все та же бесконечная, вольная, прекрасная степь. По временам только в стороне синели верхушки отдаленного леса, тянувшегося по берегам...