- (26)Угу! – Тёмка приподнял кошёлку – там лежали боксёрские перчатки.
(27)Они остановились прямо на тротуаре, Толик надел тугие блестящие перчатки и, смеясь, помахал ими.
- (28)Пойдём? – спросил Тёмка, вглядываясь в лицо Толика.
- (29)Куда?
- (30)На тренировку.
(31)В спортивный зал пускали только в тапочках, но тапочек у Толика не было, и он, сняв ботинки, прошёл туда босиком. (32)В зале было прохладно, тихо, лишь строгие команды тренера отдавались гулким эхом где-то под потолком.
(32)Толик всё ждал, когда начнётся бой, хотел посмотреть на Тёмку, как это тут у него получается, но на ринг Тёмку так и не пустили. (34)Он прыгал в углу с каким-то парнем, бил ему по кожаным лапам, и всё. (35)Зато стали драться двое других.
(28)Пойдём? – спросил Тёмка, вглядываясь в лицо Толика.
( 31)В спортивный зал пускали только в тапочках, но тапочек у Толика не было, и он, сняв ботинки, прошёл туда босиком.
28.... CПРОСИЛ ( определяемое слово ) Темка, / вглядываясь в лицо Толика /.
31...., / cняв ботинки /, ПРОШЕЛ.
/ / - границы обособленного распространенного обстоятельства, выраженного деепричастным оборотом. ТАК выделено определяемое слово, от которого ставится вопрос: или что делая ? Или что сделав?... Как?.
В коморке все огромное богатырское, как и сам герасим
отвЕли, по свОему, соОрудили, крОвать, дОсок, чЕтырех, чУрбанах, не пОгнулась, крОватЬю, находился, сундуК, в уголкУ, стОял, креПкого, тАкой прочный, поднимЕт. уронИИт, ухмыльнеться
Каморка Герасима
Герасиму отвели над кухней каморку-он устроил ее себе сам, по своему вкусу, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах истинно в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах истинно богатырскую кровать сто пудов можно положитьна нее- не погнулась бы! под кроватью находился дюжий сундук в уголку стоял столик такого же крепкого свойства а возле столика-стул на трех ножках да такой прочный и приземестый что сам герасим бывало поднимет его уронит и ухмыльнется
Голодная волчиха встала, чтобы идти на охоту. Ее волчата, все трое, крепко спали, сбившись в кучу, и грели друг друга. Она облизала их и пошла.
Был уже весенний месяц март, но по ночам деревья трещали от холода, как в декабре, и едва высунешь язык, как его начинало сильно щипать. Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она вздрагивала от малейшего шума и все думала о том, как бы дома без нее кто не обидел волчат. Запах человеческих и лошадиных следов, пни, сложенные дрова и темная унавоженная дорога пугали ее; ей казалось, будто за деревьями в потемках
Голодная волчиха встала, чтобы идти на охоту. Её волчата, все трое, крепко спали, сбившись в кучу, и грели друг друга. Она облизала их и пошла.
Был уже весенний месяц март, но по ночам деревья трещали от холода, как в декабре, и едва высунешь язык, как его начинало сильно щипать. Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она вздрагивала от малейшего шума и всё думала о том, как бы дома без неё кто не обидел волчат. Запах человеческих и лошадиных следов, пни, сложенные дрова и тёмная унавоженная дорога пугали ее; ей казалось, будто за деревьями в потёмках стоят люди и где-то за лесом воют собаки.
Она была уже не молода и чутьё у неё ослабело, так что, случалось, лисий след она принимала за собачий и иногда даже, обманутая чутьём, сбивалась с дороги, чего с нею никогда не бывало в молодости. По слабости здоровья она уже не охотилась на телят и крупных баранов, как прежде, и уже далеко обходила лошадей с жеребятами, и питалась одною падалью; свежее мясо ей приходилось кушать очень редко, только весной, когда она, набредя на зайчиху, отнимала у неё детей или забиралась к мужикам в хлев, где были ягнята.
В верстах четырёх от её логовища, у почтовой дороги, стояло зимовье. Тут жил сторож Игнат, старик лет семидесяти, который всё кашлял и разговаривал сам с собой; обыкновенно ночью он спал, а днём бродил по лесу с ружьём-одностволкой и посвистывал на зайцев. Должно быть, раньше он служил в механиках, потому что каждый раз, прежде чем остановиться, кричал себе: «Стоп, машина!» и, прежде чем пойти дальше: «Полный ход!» При нём находилась громадная чёрная собака неизвестной породы, по имени Арапка. Когда она забегала далеко вперёд, то он кричал ей: «Задний ход!» Иногда он пел и при этом сильно шатался и часто падал (волчиха думала, что это от ветра) и кричал: «Сошёл с рельсов!»
Волчиха помнила, что летом и осенью около зимовья паслись баран и две ярки, и когда она не так давно пробегала мимо, то ей послышалось, будто в хлеву блеяли. И теперь, подходя к зимовью, она соображала, что уже март и, судя по времени, в хлеву должны быть ягнята непременно. Её мучил голод, она думала о том, с какою жадностью она будет есть ягнёнка, и от таких мыслей зубы у неё щёлкали и глаза светились в потёмках, как два огонька.
Изба Игната, его сарай, хлев и колодец были окружены высокими сугробами. Было тихо. Арапка, должно быть, спала под сараем.
По сугробу волчиха взобралась на хлев и стала разгребать лапами и мордой соломенную крышу. Солома была гнилая и рыхлая, так что волчиха едва не провалилась; на неё вдруг прямо в морду пахнуло тёплым паром, запахом навоза и овечьего молока. Внизу, почувствовав холод, нежно заблеял ягнёнок. Прыгнув в дыру, волчиха упала передними лапами и грудью на что-то мягкое и тёплое, должно быть, на барана, и в это время в хлеву что-то вдруг завизжало, залаяло и залилось тонким, подвывающим голоском, овцы шарахнулись к стенке, и волчиха, испугавшись, схватила, что первое попалось в зубы, и бросилась вон...
Она бежала, напрягая силы, а в это время Арапка, уже почуявшая волка, неистово выла, кудахтали в зимовье потревоженные куры, и Игнат, выйдя на крыльцо, кричал:
— Полный ход! Пошёл к свистку!
Голодная, мнительная, малейший, слабого, тёмная
1)Там,(где?)где глаз не мог отличить в потемках поле от неба, ярко мерцал огонек. Придаточное места
2)Город есть книга,(какая?)где каждая улица является страницей. Придаточное определительное
3)Где в следующий раз встретимся, не знаю. Не знаю (чего?). Придаточное изъяснительное
Обратите внимание на исправленные ошибки и расставленные запятые