Эта девушка была красИвее всех!
В дверь кто-то звонИт.
Они выращивали капусту и щавЕль.
Крайне не рекомендуется излишне баловАть детей!
На лето нам задали прочитать "Отрочество" Л. Н. Толстого.
________
Слова с правильным ударением выделила заглавными буквами.
Тихо (сказуемое). Что-то (подл.) грустное, прощальное слышится (ск.) и видится (ск.) в осеннем лесу. Бабьим летом называли (ск.) на деревне это осеннее краткое время. Нагнёшься (ск.), срежешь (ск.) ножом толстый корешок гриба, аккуратно положишь (ск.) находку в корзину. Хорошо (ск.) в осеннем цом лесу, долго не хочется из него выходить (не хочется выходить - сказ.), прощаться (ск.) с золотыми осенними днями. Едешь (ск.), бывало, в санях по зимней снежной дороге в холодную ветреную ночь, услышишь (ск.) шелест мёртвой дубовой листвы. Из коры берёз гнали (ск.) душистый дёготь, делали (ск.) красивые высокие туески. У людей ели (подл.) пользуются (ск.) особенной любовью. Недаром в новогодние зимние дни устраивают (ск.) в городах для детей праздничные ёлки, украшают (ск.) их красивыми подарками.
Наступило жаркое лето, поэтому у детей начались каникулы.
Снег падал целый день, и сугробы поднялись выше окон.
Ветер разбросал листву, и дорожки разукрасились листьями.
Река замерзла, и рыбаки начали ловить рыбу.
Дороги стали скользким., и автобусы замедлились свой ход.
1. Снег падал целый день. Сугробы поднялись выше окон(бессоюз.). 2. Ветер разбросал листву, а дорожки разукрасились листьями(союз.). 3. Река замерзла, а рыбаки начали ловить рыбу(союз.). 4. Дороги стали скользким и автобусы замедлились свой ход(союз). 5. Наступило жаркое лето. У детей начались каникулы.(бессоюз.)
О докторе Янсене из кн. «Летят мои кони...» (Васильев)
Я уже смутно помню этого сутулого худощавого человека, всю жизнь представлявшегося мне стариком. Опираясь о большой зонт, он неутомимо от зари до зари шагал по обширнейшему участку. Это был район бедноты, сюда не ездили извозчики, да у доктора Янсена на них и денег-то не было. А были неутомимые ноги, великое терпение и долг. Неоплатный долг интеллигента перед своим народом. И доктор бродил по доброй четверти губернского города Смоленска без выходных и без праздников, потому что болезни тоже не знали ни праздников, ни выходных, а доктор Янсен сражался за людские жизни. Зимой и летом, в слякоть и вьюгу, днём и ночью.
Врачебный и человеческий авторитет доктора Янсе-на был выше, чем можно себе вообразить в наше время. Он обладал редчайшим даром жить не для себя, думать не о себе, заботиться не о себе, никогда никого не обманывать и всегда говорить правду, как бы горька она ни была. Такие люди перестают быть только специалистами: людская благодарная молва приписывает им мудрость, граничащую со святостью. И доктор Янсен не избежал этого. Человек, при жизни возведенный в ранг святого, уже не волен в своей смерти, если, конечно, этот ореол святости не создан искусственным освещением. Доктор Янсен был святым города Смоленска, а потому и обреченным на особую, мученическую смерть. Нет, не он искал героическую гибель, а героическая гибель искала его.
Доктор Янсен задохнулся в канализационном колодце, спасая детей.
В те времена центр города уже имел канализацию, которая постоянно рвалась, и тогда рылись глубокие колодцы. Над колодцами устанавливался ворот с бадьей, которой откачивали просочившиеся сточные воды. Процедура была длительной, рабочие в одну смену не управлялись, все замирало до утра, и тогда бадьей и воротом завладевали мы. Нет, не в одном катании — стремительном падении, стоя на бадье, и медленном подъеме из тьмы — таилась притягательная сила этого развлечения.
Провал в преисподнюю, где нельзя дышать, где воздух перенасыщен метаном, впрямую был связан с недавним прошлым наших отцов, с их риском, их разговорами, их воспоминаниями. Наши отцы прошли не только гражданскую, но и мировую, «германскую» войну, где применялись реальные отравляющие вещества.
И мы, сдерживая дыхание, с замирающим сердцем летели в смрадные дыры, как в газовую атаку.
Обычно на бадью становился один, а двое вертели ворот. Но однажды решили прокатиться вдвоем, и веревка оборвалась. Доктор Янсен появился, когда возле колодца метались двое пацанов. Отправив их за помощью, доктор тут же спустился в колодец, нашел уже потерявших сознание мальчишек, сумел вытащить одного и, не отдохнув, полез за вторым. Спустился, понял, что еще раз ему уже не подняться, привязал мальчика к обрывку веревки и потерял сознание. Мальчики пришли в себя быстро, но доктора Янсена спасти не удалось.
Так погиб последний святой города Смоленска, ценою своей жизни оплатив жизнь двух мальчиков, и меня потрясла не только его смерть, но и его похороны. Весь Смоленск от мала до велика хоронил своего Доктора.
Я уже смутно помню этого худощавого человека, который неутомимо ходил по Смоленску в любую погоду, не зная праздников и выходных. Доктор Янсен всегда жил для людей, говорил правду, терпеливо и самозабвенно исполнял свой врачебный долг перед народом и считался чуть ли не святым. Погиб он героически, мученически, спасая детей из канализационного колодца.
В городе у нас часто прорывалась канализация, и тогда рыли большие колодцы, через которые откачивались сточные воды. Мы, мальчишки, поздними вечерами развлекались там, спускаясь в бадьях в эту преисподнюю, заполненную метаном, воображая себя бойцами, идущими в газовую атаку. Однажды верёвка оборвалась, и двое мальчишек рухнули в колодец, обречённые задохнуться там насмерть. Доктор Янсен вытащил одного, затем, не отдохнув, полез за другим, успел привязать к нему верёвку, но сам потерял сознание и не смог спастись. Ценой жизни двоих мальчиков стала жизнь доктора, на похороны которого пришёл весь Смоленск. Такие люди святы не только в жизни, но и в смерти.