1. Очумелов глядит в сторону и видит: из дровяного склада купца Пичугина, прыгая на трех ногах и оглядываясь, бежит собака.
2. Он бежит за ней и, подавшись туловищем вперед, падает на землю и хватает
собаку за задние лапы.
3. Из лавок высовываются сонные физиономии, и скоро около дровяного склада, словно
из земли выросши, собирается толпа.
4. В центре толпы, растопырив передние ноги и дрожа всем телом, сидит на земле сам виновник скандала - белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине.
5. - Я еще доберусь до тебя! - грозит ему Очумелов и, запахиваясь в шинель, продолжает свой путь по базарной площади.
Название-кошки в истории
Название: Кошки сквозь историю
Задание: 1) словочетания:
приблизилась к человеку; узнали о кошках; ловили крыс; ловили мышей; спасали урожай; приплыли на кораблях; купили животных; продали животных.
2) падежи сущ.:
К человеку- Д. П
О кошках- П. П.
Из изображений- Р. П.
На стенах- П. П.
Надгробий- Р. П.
Крыс и мышей- Р. П.
Урожай- В. П.
На складах- П. П.
На короблях- П. П.
Греков- Р. П.
Животных- Р. П.
За деньги- В. П.
В очередь- В. П.
Кошек- Р. П.
Народам- Д. П.
Словосочетания (сказуемое+дополнение): приблизилась к человеку, узнали о кошках, ловили крыс и мышей, спасали урожай, приплыли на кораблях, купили животных, купили за деньги, продали кошек, продали народам. Если нужны ещё другие словосочетания (например сказуемое+обстоятельство) напиши. Человеку (дательный), в Египте (предложный), кошках (предложный), изображений (родительный), на стенах (предложный), надгробий (родительный), в то время (предложный), крыс (винительный), мышей (винительный), урожай (винительный), на складах (предложный), кораблях (предложный), греков (родительный), животных (родительный), за деньги (предложный), в очередь (винительный), кошек (винительный), народам (дательный). Заголовок: История кошки
Вот на веранде под вечер Корней Иванович читает стихи. Не нам, а гостям, взрослым. Но и мы тут же: нас не оторвать от его голоса: Под насыпью, во рву некошеном, Лежит и смотрит, как живая, В цветном платке, на косы брошенном, Красивая и молодая...
И тут, в этом плаче и пении вагонов, дороги, одиночества, среди этого горя, обращённого гармонией в счастье, вдруг наступил, по словам другого поэта,
... Нелепый, безобразный в однообразьи перерыв... —
на веранду вбежала няня Тоня и, запыхавшись, спросила:
— Подавать самовар? Вскипел.
Вечер был прохладный, с самоваром её торопили.
Поглядев на неё с таким удивлением, будто кто-то из них двоих сумасшедший, Корней Иванович в бешенстве разбил тарелку, раскровянил себе палец и крикнул:
— Как вы смеете — смеете — говорить при стихах?
Тоня заплакала. Он накричал на неё не только при стихах — при гостях. И это был тот самый человек, который деликатности с прислугой требовал от себя и от нас, детей, безупречной, который уже больным стариком стеснялся попросить домашнюю работницу принести ему грелку: лишний раз подняться на второй этаж!.. Вспылив тогда, на веранде, в Куоккале, он мгновенно опомнился и побежал за Тоней на кухню просить прощения. Он утешал её и при этом по складам выговаривал:
— Когда читают стихи, перебивать можно только в одном случае: если загорелся дом! Других причин я не знаю!
Мы-то были уже обученные. Мы-то усвоили давно, накрепко, что перебивать нельзя не только чтение вслух, а иногда и молчание. Притащишь ему зимою на чужую дачу в мороз — он убегал туда заканчивать статью, — притащишь кастрюлю супу или чайник кипятку, а он сидит с карандашом в руке и молчит — и этого молчания прерывать нельзя. Ставь еду на подоконник и скорей уходи. Молча. Если невпопад заговоришь — он как рявкнет! А уж когда он или кто другой читает стихи...
(По книге «Памяти детства. Воспоминания о Корнее Чуковском» )
Несмотря на свою постоянную занятость, Корней Иванович находил время для детей, постоянно с ними играя, занимаясь их учебой и образованием, делясь с ними своей любовью к стихам и литературе. Он отводил детям не время, а часть жизни. Вспышки отцовского гнева, когда они случались, дети воспринимали как продолжение его горячей заинтересованности в них, и в душе его прощали. Ему это удавалось потому, что он был «ребячливым папой» и в то же время умным, мудрым взрослым, глубоко любившим и понимавшим детей — не только своих, но и других.