Саше шесть лет. Отец ведет его за руку через распаханное поле. Саша часто спотыкается, ему тяжело идти по отвалам. Последние разгулявшиеся ласточки бесшумно вверх-вниз перечеркивают красный закат, тонущий за лесами. По полю ползает трактор, ровно стучит мотором, покашливая, выбрасывает из трубы мутновато-лиловый дымок. Время от времени слышен скрежет подвернувшегося под лемех булыжника. Из-под растопыренной железной пятерни плуга тяжелыми, густыми ручьями течет земля. Отвалы ее тускло лоснятся на закате. Отец остановился, нагнулся и полной пригоршней забрал землю, поднес к лицу. Трактор, с деловитостью втянувшегося в работу труженика, попыхивая, удалялся.-Чуешь, пахнет?.. — произнес отец. Саша тоже схватил горсть, поднес к носу. Но земля пахла землей.
 через подобревший голос, через непривычно мягкое лицо отца шестилетний Саша почувствовал тогда смутную благодарность к земле. Как драгоценность, держал ее, горсть влажных крошек, по-отцовски бережливо мял, нюхал. Земля пахла землей.

Владимир Андреевич приближался к станции, с которой должен он был своротить на Кистенёвку. В небольшой комнате, куда он вошел, было довольно темно. Я взял из библиотеки книгу, прочитать которую мне посоветовал отец.
Высотный дом на семнадцатом этаже, которого я когда-то увидал тебя, казался мне мрачным великаном.
Должно быть, за той рощей деревня, где я жила. В сложной биографии Андерсена трудно установить то время, когда он начал писать свои прелестные сказки. Ноздрев захохотал тем звонким смехом, каким заливается только здоровый человек.

Недаром говорится, что дело мастера боится. Татьяна Афанасьевна подала брату знак, что больная хочет уснуть.
Я не знаю, буду ли дома вечером. Никто не знал того, откуда у этого ворчливого старика берутся ласковые слова.
Иван Ильич спросил, где находится штаб. Так мне хочется, чтобы появиться могли голубые сугробы с Петербургом вдали.
Давным-давно задумал я взглянуть на дальние поля, узнать, прекрасна ли земля. Охотники напали на тропинку, извивающуюся между деревьями, и шли по ней, надеясь, что она выведет их из леса.

Я помню, как звезды светили,

Скрипел за окошком плетень,

И стаями волки бродили

Ночами вблизи деревень.

Женя как - то даже забыла, что сейчас вот встретится с грозным командующим. 
Настало время, когда я понял особую значимость этих слов.
Мы по узкой тропинке взобрались на площадку где ожидал нас Грушницкий с драгунским капитаном. 
В прошлом году, как только наступила осень, ребята в школьном саду посадили яблони.
Я не мог поверить, что Пушкин бывал в этих местах.
Крутясь, плывут вьюнки вместе с водой, как недавно плавали льдины. 
Ищите людей, разговор с которыми стоил бы хорошей книги.
Она убежала в свою комнату, где прошла вся её жизнь, села за свой столик.
Он дождался, пока стукнула калитка и вышел.
Когда мы готовились на рыбалку - неожиданно подъехал отец.
Где гнутся над омутом лозы, где летнее солнце печет, летают и пляшут стрекозы, веселый ведут хоровод. 
Мелкий дождь так плотно заткал стекла окон, что в кабине стало темно.
Я еще не устал удивляться чудесам, что есть на Земле. 
Минуло детство и отжурчали, как весенние ручьи, сказки.
Саша неожиданно заболел, однако быстро выздоровел. 
В степи было пасмурно, тихо, несмотря на то, что солнце поднялось. 
Совсем не верилось, что так недавно в этом лесу росли грибы. 
У зайца есть белая шубка и быстрые ноги, в следствие чего зимой не так уж он и беззащитен. 
Порой, часы обманывают нас что б нам жилось на свете безмятежней. 
Большое расстояние всегда кажется кратким, когда к нему привыкаешь. 
Едва я успел покинуть бурку, как повалил снег. 

В 1799 году Арина Родионовна получила вольную, но не пожелала ею воспользоваться и до конца своих дней осталась в семье Пушкиных. Она вынянчила сначала сестру поэта Ольгу, затем его самого и наконец, его младшего брата Льва. Ни отец ни мать поэта, как известно, не играли такой роли в его детской жизни. В душе ребенка царили две старые женщины: бабушка Мария Алексеевна и ее крепостная Арина Родионовна няня Пушкина. Первая была живою хроникою старины; вторая необыкновенную сказочницею, которую маленький Саша слушал свосторгом и замиранием сердца. На долю этих двух женщин выпала счастливая судьба: привить своеобразной замкнутой, но страстной инежной душе маленького Пушкина любовь и вкус ко всему русскому, в то время как кругом и думали, и говорили по-французски. 
«Наперсница волшебной старины», »подруга дней моих суровых» - так ласково называл свою няню поэт.