1.
Давным-давно человек приручил огонь. Первобытные люди грелись у костра готовили на нем пищу. С тех далеких времен и до наших дней огонь днем и ночью служит человеку. Без огня люди никогда бы не смогли быстро ездить по земле, путешествовать по рекам и морям. В топках паровозов и пароходов сжигали уголь. Огонь нагревал воду, пар приводил в действие паровые машины. В моторе автомобиля тоже работает огонь. Только здесь сгорает не уголь, а бензин.
2. Пароходов, паровозов, первобытные.
Давным-давно человек приручил огонь. Первобытные люди грелись у костра, готовили на нём пищу. С тех далёких времён и до наших дней огонь днём и ночью служит человеку. Без огня люди никогда бы не смогли быстро ездить по земле, путешествовать по рекам и морям. В топках паровозов и пароходов сжигали уголь. Огонь нагревал воду, пар приводил в действие паровые машины. В моторе автомобиля тоже работает огонь. Только здесь сгорает не уголь, а бензин. СОРИ СЛОВА НЕ НАШОЛ
Наши д…лёкие предки относились к (деревья) как к ж…вым (существа). Они считали, что в вечноз…лёных (ветви) ел.. Зимуют добрые духи лесов. Люди украшали её пуш…стые ветви (подарки). Так появился обычай украшать душ…стую ель. В России красавица-ёлка впервые засв…тилась (огоньки) в Петербург.. В 1852 году. Теперь без украшенной (игрушки) ёлочке нет в дом.. Праздника Нового года.
1. Деревьям;
2. Существам;
3. Ветвях;
4. Подарками;
5. Огоньками;
6. Игрушками.
Наши далёкие предки относились к деревьям как к живым существам. Они считали, что в вечнозелёных ветвях ели зимуют добрые духи лесов. Люди украшали её пушистые ветви подарками. Так появился обычай украшать душистую ель. В России красавица-ёлка впервые засветилась огоньками в Петербурге в 1852 году. Теперь без украшенной игрушками ёлочке нет в доме праздника Нового года.
Выпишите деепричастие и деепричастный оборот в стихотворение"Некрасивая девочка"
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Забывши про неё, наблюдая, рыдая,
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, /не торопясь к обеду/,
Гоняют по двору, /забывши про неё/,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?