( учебников-множественное число)
2) Ряд молодых специалистов направлен на заводы в пределах области.(слово ряд мужской род)
3) Большая часть моих привычек и вкусов не нравилась ему.( часть-единственное число)
1. Приехав в Петербург, Хлебников стал вести тяжелую, полуголодную жизнь.( приехав глагол должен быть совершенного вида)
3. В выставке приняли участие крупные фирмы, акционерные общества и частные предприятия.(повтор слова предприятия)
Олимпиада "Фоксфорда" началась первого декабря.(Точная дата события, действия.) Санкт-Петербург - город белых ночей (определение предмета). Лена расплакалась от обиды(причина). Для отдыха(причина) путешественники остановились на берегу(место) Енисея (объект принадлежности). Нам нужно сдать все контрольные до каникул(время). Муж купил килограмм огурцов (часть целого объекта) и пакет томатного сока.(часть целого объекта) Сегодня мы встречаемся у Ирины (место). Это вещи моих друзей (объект принадлежности).
Падеж… Что это такое? Что падает? Куда падает? Как? Давайте подумаем об этом. Установите соответствие между значением формы родительного падежа и примером употребления.
Причина.
Место.
Время.
Точная дата события, действия.
Определение предмета.
Цель.
Объект принадлежности.
Часть целого объекта.
Перетащите элементы на пустые поля сверху (каждый может быть использован несколько раз)
Сегодня мы встречаемся у Ирины.
Нам нужно сдать все контрольные до каникул.
Муж купил килограмм огурцов и пакет томатного сока.
Санкт-Петербург - город белых ночей.
Это вещи моих друзей.
Лена расплакалась от обиды.
Олимпиада "Фоксфорда" началась первого декабря.
Для отдыха путешественники остановились на берегу Енисея.
Причина: Лена расплакалась от обиды.
Место: Сегодня мы встречаемся у Ирины.
Время: Нам нужно сдать все контрольные до каникул.
Точная дата события, действия: Сегодня мы встречаемся у Ирины.
Определение предмета: Это вещи моих друзей. Олимпиада "Фоксфорда" началась первого декабря.
Цель: Для отдыха путешественники остановились на берегу Енисея.
Объект принадлежности: Муж купил килограмм огурцов и пакет томатного сока. Санкт-Петербург - город белых ночей. Это вещи моих друзей. Лена расплакалась от обиды. Олимпиада "Фоксфорда" началась первого декабря.
Часть целого объекта: Это вещи моих друзей. Олимпиада "Фоксфорда" началась первого декабря.
Возможны незначительные оплошности, не ругайтесь (
Краткое изложение (70 слов надо) по данному тексту:
Я как безумный выскочил на крыльцо, прыгнул на своего Черкеса, которого водили по двору, и пустился во весь дух по дороге в Пятигорск. Я беспощадно погонял измученного коня, который, храпя и весь в пене, мчал меня по каменистой дороге.
Солнце уже спряталось в черной туче, отдыхавшей на гребне западных гор; в ущелье стало темно и сыро. Подкумок, пробираясь по камням, ревел глухо и однообразно. Я скакал, задыхаясь от нетерпенья. Мысль не застать уже ее в Пятигорске молотком ударяла мне в сердце! — одну минуту, еще одну минуту видеть ее, проститься, пожать ее руку... Я молился, проклинал, плакал, смеялся... Нет, ничто не выразит моего беспокойства, отчаяния!.. При возможности потерять ее навеки Вера стала для меня дороже всего на свете, дороже жизни, чести, счастья! Бог знает, какие странные, какие бешеные замыслы роились в голове моей... И между тем я все скакал, погоняя беспощадно. И вот я стал замечать, что конь мой тяжелее дышит; он раза два уж спотыкнулся на ровном месте... Оставалось пять верст до Ессентуков, казачьей станицы, где я мог пересесть на другую лошадь.
Все было бы спасено, если б у моего коня достало сил еще на десять минут! Но вдруг, поднимаясь из небольшого оврага, при выезде из гор, на крутом повороте, он грянулся о землю. Я проворно соскочил, хочу поднять его, дергаю за повод — напрасно; едва слышный стон вырвался сквозь стиснутые его зубы; через несколько минут он издох; я остался в степи один, потеряв последнюю надежду. Попробовал идти пешком — ноги мои подкосились; изнуренный тревогами дня и бессонницей, я упал на мокрую траву и, как ребенок, заплакал.
И долго я лежал неподвижно, и плакал, горько, не стараясь удерживать слез и рыданий; я думал, грудь моя разорвется; вся моя твердость, все мое хладнокровие — исчезли, как дым. Душа обессилела, рассудок замолк, и если б в эту минуту кто-нибудь меня увидел, он бы с презрением отвернулся.
Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горящую голову и мысли пришли в обычный порядок, то я понял, что гнаться за погибшим счастием бесполезно и безрассудно. Чего мне еще надобно? — ее видеть? — зачем? Не все ли кончено между нами? Один горький прощальный поцелуй не обогатит моих воспоминаний, а после него нам только труднее будет расставаться.
Мне, однако, приятно, что я могу плакать! Впрочем, может быть, этому причиной расстроенные нервы, ночь, проведенная без сна, две минуты против дула пистолета и пустой желудок.
Все к лучшему! Это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию. Плакать здорово; и потом, вероятно, если б я не проехался верхом и не был принужден на обратном пути пройти пятнадцать верст, то и эту ночь сон не сомкнул бы глаз моих.
Я как безумный выскочил на крыльцо, прыгнул на своего Черкеса, которого водили по двору, и пустился во весь дух по дороге в Пятигорск. Я беспощадно погонял измученного коня, который, храпя и весь в пене, мчал меня по каменистой дороге.
Солнце уже спряталось в черной туче, отдыхавшей на гребне западных гор; в ущелье стало темно и сыро. Подкумок, пробираясь по камням, ревел глухо и однообразно. Я скакал, задыхаясь от нетерпенья. Мысль не застать уже ее в Пятигорске молотком ударяла мне в сердце! — одну минуту, еще одну минуту видеть ее, проститься, пожать ее руку... Я молился, проклинал, плакал, смеялся... Нет, ничто не выразит моего беспокойства, отчаяния!.. При возможности потерять ее навеки Вера стала для меня дороже всего на свете, дороже жизни, чести, счастья! Бог знает, какие странные, какие бешеные замыслы роились в голове моей... И между тем я все скакал, погоняя беспощадно. И вот я стал замечать, что конь мой тяжелее дышит; он раза два уж спотыкнулся на ровном месте... Оставалось пять верст до Ессентуков, казачьей станицы, где я мог пересесть на другую лошадь.
Все было бы спасено, если б у моего коня достало сил еще на десять минут! Но вдруг, поднимаясь из небольшого оврага, при выезде из гор, на крутом повороте, он грянулся о землю. Я проворно соскочил, хочу поднять его, дергаю за повод — напрасно; едва слышный стон вырвался сквозь стиснутые его зубы; через несколько минут он издох; я остался в степи один, потеряв последнюю надежду. Попробовал идти пешком — ноги мои подкосились; изнуренный тревогами дня и бессонницей, я упал на мокрую траву и, как ребенок, заплакал.
И долго я лежал неподвижно, и плакал, горько, не стараясь удерживать слез и рыданий; я думал, грудь моя разорвется; вся моя твердость, все мое хладнокровие — исчезли, как дым. Душа обессилела, рассудок замолк, и если б в эту минуту кто-нибудь меня увидел, он бы с презрением отвернулся.
Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горящую голову и мысли пришли в обычный порядок, то я понял, что гнаться за погибшим счастием бесполезно и безрассудно. Чего мне еще надобно? — ее видеть? — зачем? Не все ли кончено между нами? Один горький прощальный поцелуй не обогатит моих воспоминаний, а после него нам только труднее будет расставаться.
Мне, однако, приятно, что я могу плакать! Впрочем, может быть, этому причиной расстроенные нервы, ночь, проведенная без сна, две минуты против дула пистолета и пустой желудок.
Все к лучшему! Это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию. Плакать здорово; и потом, вероятно, если б я не проехался верхом и не был принужден на обратном пути пройти пятнадцать верст, то и эту ночь сон не сомкнул бы глаз моих.